Стадии развития ребенка по м кляйн
Главная страница
Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Выполнила: студентка ФППиСН
Группы 12НЛ1
Масягина М.Ю.
Пенза, 2015
Содержание:
Введение………………………………………………………………………… 2
1. Общая характеристика теории раннего детского развития М. Кляйн ……. 3
2. Параноидально-шизоидная позиция в развитии ребенка в теории
М. Кляйн ………………………………………………………………………… 7
3. Депрессивная позиция развития ребенка в теории М. Кляйн…………… 13
Заключение……………………………………………………………………… 20
Литература………………………………………………………………………… 21
Введение
Мелани Кляйн является одним из основателей детского психоанализа. Именно М. Кляйн впервые развила установку и методику для анализа детей всех возрастов и с минимумом параметров. В первой половине XX века многие аналитики считали детей возрастом до семи лет, как неподходящих для анализа. М. Кляйн была не только инициатором в детском анализе. Ее работы, хотя и не всеобще приняты, имели большое влияние, и на психотерапию детей, и на психоанализ вообще. Мелани Кляйн в своих работах 1920-1960 г.г. создала основу английской школы по изучению объектных отношений, которая в настоящее время имеет своих последователей по всему миру. В процессе ее работы с детьми она сделала огромный вклад, и в теорию, и в методику психоанализа. Этот вклад был, и все еще остается, — спорным, но в глазах многих теоретиков, значение ее работ стало первым главным новым развитием после З. Фрейда. В связи с этим анализ взглядов М. Кляйн на раннее детское развитие представляется актуальным и в настоящее время.
Общая характеристика теории раннего детского развития М. Кляйн
М. Кляйн была первым аналитиком, кто начал применять в работе с детьми строго аналитическую технику, не прибегая к воспитанию или просвещению ребенка. Ее техника работы с детьми окончательно оформилась на протяжении приблизительно пяти лет [14]. Она начинала с того, что прямо и открыто отвечала на все вопросы детей, в том числе и обо всем, что касается сексуальности. Такая открытость оказывала положительное воздействие на ребенка. В своих действиях М. Кляйн руководствовалась косвенными рекомендациями З. Фрейда. Первым ее пациентом был ее собственный ребенок.
Затем она стала делать акцент на содержании бессознательного, что стало отличительной особенностью ее техники не только с детьми, но и со взрослыми (в отличие от классической техники, в которой в основном интерпретируются инстинкты, их дериваты и защиты от них) [13, C.10].. Особенность подхода М. Кляйн заключалась в том, что она предложила анализировать бессознательные фантазии, считая их «содержанием тревог» и основным элементом бессознательного [8].
Отвержение М. Кляйн теории «первичного нарциссизма» З. Фрейда, согласно которой в начальный период жизни вся «любовь» ребенка отдается собственной персоне, утвердило ее в мысли о том, что объектные отношения существуют с рождения. Поэтому она приступила к исследованию ранних форм объектных отношений.
Согласно М. Кляйн, у младенца с самого рождения существует рудиментарное Эго, которое способно неким образом воспринимать врожденные влечения к жизни и смерти, испытывать тревогу и вырабатывать защитные механизмы, чтобы ей противодействовать.
Такими примитивными защитными механизмами, используемыми ребенком в течение первых месяцев жизни, являются проекция, интроекция, расщепление и проективная идентификация.
Проекция — психический процесс, посредством которого неприемлемые для индивида побуждения приписываются внешнему миру.
Расщепление — защитный процесс, приписываемый сфере Эго, в ходе которого осуществляется разъединение психологических представлений в соответствии с их противоположными качествами. В частности, младенец, согласно М. Кляйн, расщепляет «образ груди» на «хороший» и «плохой» (преследующий) объекты.
Проективная идентификация — психологический процесс, при котором части «Я» и внутренних объектов расщепляются и проецируются на внешний объект, который в таком случае воспринимается как идентичный с расщепленными частями.
Целью терапии, по мнению М. Кляйн, является интеграция частей «Я», которые были отделены друг от друга или находились в состоянии конфликта друг с другом. Центральным методом терапевтической работы стала интерпретация переноса, который включал в себя любые формы взаимодействий пациента и аналитика. При этом считалось, что перенос существует уже с самого начала анализа, а не развивается постепенно в ходе анализа. Рекомендовалось также давать глубинные интерпретации переноса без анализа сопротивлений, что привело к значительной оппозиции с взглядами эго-психологов [10].
М. Кляйн подчеркивала, что ее игровая техника, позволяющая получить доступ к бессознательному, является полным эквивалентом классической аналитической техники с ее свободными ассоциациями: игрушки «не только представляют собой вещи, интересующие ребенка сами по себе, но в его игре с ними они также всегда имеют множество символических значений. Этот архаический способ выражения есть также тот язык, с которым мы знакомы по сновидениям, и, подходя к игре ребенка способом, аналогичным интерпретации сновидений Фрейда, я обнаружила, что могу получить доступ к бессознательному ребенка» [5, с.51].
Согласно М. Кляйн, аналитик не должен проявлять неодобрение того, что ребенок сломал игрушку, он не должен, однако, поощрять ребенка выражать его агрессивность или внушать ему, что игрушку надо починить. Другими словами, ему следует позволять ребенку выражать его эмоции и фантазии так, как они возникают. [5,с.43].
М. Кляйн уделяла особое внимание агрессивным импульсам [8]. Она ввела направление по исследованию психозов [6, с.95].
Кляйнианская техника отличается быстрыми и глубокими интерпретациями. М. Кляйн интерпретирует тревоги, лежащие в основе применяемых защитных механизмов (и в этом смысле эти интерпретации считаются глубокими), в отличие от классической техники, которая имеет дело с интерпретацией импульсов, которые проникли в предсознательное как дериваты бессознательных влечений, т. е. которые подошли к поверхности и уже готовы прорваться в сознание [13, с.23].
Опыт М. Кляйн с игровой техникой, когда ребенок в игре проявляет свое внутреннее состояние, позволил ей шире взглянуть на процесс свободных ассоциаций и перенос в работе с взрослыми пациентами. Согласно М. Кляйн, свободные ассоциации сами могут быть формой отыгрывания внутренних конфликтов. Понимание переноса в теории М. Кляйн – это техника, в которой бессознательные элементы переноса прослеживаются во всем представленном материале.
По Р. Хиншелвуду, техника, прослеживающая в каждой ассоциации пациента некоторое отношение к аналитику, позволила кляйнианцам достичь впечатляющих успехов в работе с шизофрениками [13,с.18].
Особое значение М. Кляйн уделяет негативному переносу. М. Кляйн описывает сопротивление в анализе как манифестацию негативного переноса, в отличие от классического психоанализа, рассматривающего сопротивление как проявление вытеснения либидо. Для М. Кляйн сопротивление, приравниваемое к негативному переносу, является клинической манифестацией инстинкта смерти [13,с.23].
В современной кляйнианской технике главный акцент делается на проективную идентификацию и связанное с ней отыгрывание в переносе и давление на аналитика, подталкивающее его присоединиться к этому отыгрыванию.
Одним из наиболее оригинальных и продуктивных понятий в теории Мелани Кляйн является термин «внутренний объект». Р. Хиншелвуд, автор фундаментального толкового словаря кляйнианских понятий, считает, что было бы более целесообразно сфокусировать внимание на прояснении различия между «внутренним объектом» и репрезентацией, чем продолжать теоретические споры об эффективности понятия «проективной идентификации» [14].
Согласно определению Р. Хиншелвуда, термин «внутренний объект» обозначает бессознательное представление или фантазию о конкретном объекте, физически размещенном внутри Эго (тела), который имеет свои собственные мотивы и намерения в отношении Эго и других объектов. Он существует внутри Эго, и находится в той или иной степени идентификации с Эго. Ощущение, что субъект имеет объект внутри себя, дает ему чувство существования и идентичности.
В классическом психоанализе единственным внутренним объектом является супер-эго. Все другие объекты «репрезентированы» в восприятии или в памяти. Многие аналитики поэтому воспринимают кляйнианской «внутренний объект» как равнозначный классическому термину «объектная репрезентация». Однако, различие между конкретным объектом, воспринимаемым, в фантазии, как активно действующим внутри личности (тела) и репрезентацией объекта в памяти весьма существенно (репрезентация символизирует объект для эго, но, не смешивая, их друг с другом). Репрезентация, таким образом, является более продвинутой способностью в развитии младенца.
.
МЕЛАНИ КЛЯЙН
Мелани Кляйн была одной из тех, кто стоял у истоков теории объектных отношений. Ее теория во многом возникла из наблюдений за ее собственными детьми и из анализа других детей, многие из которых были, по ее мнению, психотиками. В своих работах она демонстрировала важность ранних доэдиповых отношений в развитии и манифестации психопатологии, тем самым бросая вызов фрейдовскому акценту на Эдиповом комплексе. Ее теория в основном базируется на травматической и топографической моделях Фрейда, то есть, она придерживается расширенного толкования теории инстинкта смерти и развивает свою собственную комплексную терминологию. Одним из базовых положений ее теории является конфликт, исходящий из изначальной борьбы между инстинктами жизни и смерти (1948). Этот конфликт является врожденным и проявляется с момента рождения. Действительно, рождение само по себе — это сокрушающая травма, которая дает начало постоянно сопутствующей тревожности в отношениях с окружающим миром. Первым объектом ребенка, изначально присутствующим в его уме отделено от «я», согласно Кляйн, является материнская грудь, которая, в силу сопровождающей ее тревоги, воспринимается как враждебный объект. Кляйн в своих работах подчеркивает первостепенную важность влечений, которые представляют собой объектные взаимоотношения (Greenberg & Mitchell, 1983, стр. 146).
Кляйн утверждает, что функции Эго, бессознательная фантазия, способность формировать объектные отношения, переживание тревожности, применение защитных механизмов, — все это доступно ребенку с самого рождения. Она рассматривает фантазию как ментальную репрезентацию инстинкта. Таким образом, получается, что любой инстинктивный импульс имеет соответствующую ему фантазию. Это значит, что любые инстинктивные импульсы переживаются только через фантазию, и функция фантазии заключается в обслуживании инстинктивных импульсов.
Поскольку ребенок постоянно воспринимает мать с новой позиции или другим способом, Кляйн использует слово позиция для описания того, что аналитики, не разделяющие ее взглядов, называют стадией развития (1935). Первая позиция, от рождения до трех месяцев, обозначается как параноидно-шизоидная позиция (1946, 1952а, 1952b). Параноидна она в силу того, что у ребенка существует устойчивый страх преследования со стороны внешнего плохого объекта, груди, которая интернализована или интроецирована ребенком, пытающимся уничтожить ее как объект. Внутренний и внешний плохой объект возникает из влечения к смерти. Идея шизоидности исходит из склонности ребенка к расщеплению «хорошего» и «плохого». Она вводит термин проективная идентификация в контексте действий ребенка по отношению к самому себе и по отношению к своей матери (1946). В фантазиях ненавистная и угрожающая часть себя расщепляется (в добавлении к более раннему расщеплению объектов) и проецируется на мать, для того чтобы повредить объект и завладеть им. Ненависть, ранее направляемая на часть себя, теперь направляется на мать. «Этот процесс ведет к частичной идентификации, которая устанавливает прототип агрессивных объектных отношений. Для описания этих процессов я предлагаю термин «проективная идентификация»» (стр. 8).
Вот что пишет Спиллиус: «Кляйн определила термин… почти случайно, в паре параграфов и, согласно Ханне Сегал, сразу же пожалела об этом» (1983, стр. 521). Этот термин стал повсеместно использоваться в расширенном значении и часто равнозначен проекции (стр. 322; Meissener, 1980; Sandier, 1987).
Так же как и влечение к смерти, влечение к жизни или либидо связанно с грудью, с первым внешним объектом. Эта хорошая грудь также интернализуется и сохранятся с помощью интроекции. Так борьба между влечением к смерти и влечением к жизни представляется как борьба между питающей и пожирающей грудью. С двух сторон «формируется сердцевина Суперэго в его хорошем и плохом аспектах» (1948, стр. 118). Страх в первые три месяца характеризуется угрозой вторжения плохого преследующего объекта внутрь Эго, разрушением внутренней идеальной груди и уничтожением собственного «я». С этим связана и роль зависти, которая также существует у ребенка от рождения. Так как идеальная грудь принимается теперь как источник любви и доброты, Эго старается соответствовать этому. Если это не представляется возможным, Эго стремиться атаковать и разрушить хорошую грудь, чтобы избавиться от источника зависти. Ребенок пытается расщепить болезненный аффект, и, если эта защита оказывается удачной, благодарность, интроецированная в идеальную грудь, обогащает и усиливает Эго (Klein, 1957).
Если развитие проходит благоприятно и, в частности, происходит идентификация с хорошей грудью, ребенок становится более терпимым к инстинкту смерти и все реже прибегает к расщеплению и проекции, одновременно уменьшая параноидальные чувства и двигаясь к дальнейшей эго-интеграции. Хорошие и плохие аспекты объектов начинают интегрироваться, и ребенок воспринимает мать одновременно как источник и получатель плохих и хороших чувств. В возрасте приблизительно трех месяцев ребенок минует депрессивную позицию (Klein 1935, 1946, 1952а, 1932b). Теперь основная его тревожность связана со страхом, что он разрушит или повредит объект своей любви. В результате, он начинает искать возможность интроецировать мать орально, то есть интернализировать, как бы защищая ее от своей деструктивности. Оральное всемогущество, однако, ведет к страху, что хороший внешний и внутренний объект каким-либо способом могут быть поглощены и уничтожены и, таким образом, даже попытки сохранить объект переживаются как деструктивные. В фантазиях куски мертвой поглощенной матери лежат внутри ребенка. Для этой фазы характерны депрессивные чувства страха и безнадежности. Развитие и мобилизация Суперэго и Эдипов комплекс углубляют депрессию. На пике орально садистической фазы (в возрасте около восьми-девяти месяцев) под влиянием преследования и депрессивных страхов и мальчики и девочки отворачиваются от матери и ее груди к пенису отца, как к новому объекту орального желания (Klein, 1928). В начале эдиповы желания фокусируются на фантазиях лишения матери пениса, телесности и детей. Очевидно, что это происходит под влиянием мощных тенденций, таких, например, как консолидация структур Суперэго, стремление скомпенсировать депрессивную позицию, чтобы, таким образом в фантазиях, восстановить мать (Klein, 1940).
Приведенное выше краткое изложение теории Кляйн не вполне адекватно, но зато оно иллюстрирует основные разногласия между теорий Кляйн и нашими взглядами. Теория Кляйн скорее топографическая, чем структурная (то есть базируется на поздней теории Фрейда), поэтому ее понятия не связаны с эго-функционированием, как мы его себе представляем. К примеру, Эго в понимании Кляйн ближе к «я», в котором отсутствуют саморегулирующие функции, обозначенные Фрейдом в его структурной модели. Далее, фантазия, а ее понимании, «это прямое выражение влечения, а не компромисс между импульсами и защитными механизмами, которые следуют из эго-функционирования, соответствующего с реальности». Ее убежденность, что фантазия доступна ребенку от рождения, не соответствует данным когнитивной психологии и нейродисциплин. Тревожность для нее — это постоянно угрожающее травматическое влияние, сокрушающее Эго и не несущее сигнальной функции, как предполагал Фрейд в своей структурной теории тревожности (1926). Хотя Кляйн и описала широкий набор защитных механизмов, преобладание «хорошего» опыта над «плохим» более важно в ее теории для поддержания внутренней гармонии, чем использование эффективных защитных механизмов, как это понимается в структурной теории.
Согласно Кляйн, основной конфликт, присущий от рождения, происходит между двумя врожденными влечениями, а не между разными психическими структурами, и это не связанно с эго-функционированием. Соответственно, интерпретация бессознательных агрессивных и сексуальных импульсов vis-a-vis с объектом является центральным моментом в практике Кляйн. Более того, согласно ее взглядам, конфликт существует между двумя определенными врожденными влечениями, и, кроме как по своей форме, он вряд ли зависит от условий последующего развития. То есть, влияние среды и индивидуального опыта имеют небольшое значение для развития; ее взгляд на развитие сильно отличается от принятого нами. Как это выразил Сьюзерленд: «Большинству аналитиков кажется, что она минимизирует роль внешних объектов, почти что утверждая, что фантазия продуцируются изнутри с помощью активности импульсов. Таким образом, она скорее пришла к теории биологического солипсизма, чем к четко оформленной теории эволюции структур, основанных на опыте объектных отношений» (1980, стр. 831). В конце концов, хотя теорию Кляйн обычно называют теорией объектных отношений, для нее значимость объекта вторична по сравнению со значимостью влечений. Очень мало места в ее теории уделено проявлению реальных качеств объекта и его роли в развитии ребенка.
Эти замечания позволяют понять, почему существует так мало сходных моментов между теорией Кляйн и современным фрейдистким психоаналитическим взглядом, опирающимся на структурную теорию, даже несмотря на то, что они используют примерно одинаковую терминологию. (Изложение и критика теории Кляйн в: Waelder, 1936; Glover, 1945; Bibring, 1947; Joffe, 1969; Kernberg, 1969; York, 971; Segal, 1979; Greenberg & Mitchell, 1983; Hayman, 1989).
С другой стороны, Шарфман (Scharfman, 1988) указывает на то, что усилия Кляйн обратили внимание психоаналитиков на важность доэдиповой стадии в развитии ребенка, и, в частности, на доэдиповы объектные отношения. Понятия о проекции и интроекции вошли в психоаналитический лексикон. Понимание этих терминов более ортодоксальными фрейдистскими аналитиками могут отличаться от понимания Кляйн, но именно Кляйн была первой, использующей эти понятия, которые сейчас занимают центральное место в теории объектных отношений.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Следующая глава >