Современные стратегии воспитания и развития личности ребенка
Содержание:
- Стратегия 1-я: «Отдадим его профессионалам»
- Стратегия 2-я: «Он должен, просто обязан»
Эти записки ставят своей целью скорее дать «практическую типологию», наглядный срез воспитательных стратегий, характерных по крайней мере для жителей крупного столичного мегаполиса, чем строго систематизированную их концепцию. Они несут отпечаток живых впечатлений семейного психотерапевта, на прием к которому по разным «детско-родительским вопросам» приходят московские семьи. При этом, как и любая типология, предложенная нами небезусловна и несколько утрирована. Каждый из выделяемых здесь способов построения детско-родительских отношений имеет разумную составляющую, и элементы большинства их них есть в каждом «нормальном» воспитательном процессе. Нам, однако, было важно показать, что происходит тогда, когда те или иные воспитательные принципы становятся тотальными.
При построении такой типологии в первую очередь возникает вопрос о связи современных воспитательных типов с сегодняшней социально-культурной ситуацией. Мы сочли нужным привести некоторые соображения о связи выделяемых нами «типов родительства» с различными социальными изменениями и культурными аспектами нашей жизни. Однако, указывая на такую связь, психолог, как правило, задается вопросом следующего порядка: что именно делает ту или иную воспитательную тенденцию, пусть трижды обусловленную одной их актуальных социальных тенденций, реализуемой именно в этой семье? Почему именно к ней семья оказывается наиболее восприимчива, как бы становясь ее проводником и часто закладывая тем самым почву для проблем?
Профессиональный взгляд психолога позволяет видеть здесь не столько результат сознательного выбора (как бы он не рационализировался и идейно не обосновывался родителями), сколько результат скрытой компенсации других проблемных аспектов жизни семьи, автоматически реализующихся способов совладания с различными трудностями, характерных для создавшейся системы семейного взаимодействия, действия определенным образом трансформированных образцов поведения собственных родительских семей нынешних родителей. Именно эту «психологическую подоплеку» существующих воспитательных стратегий мы считали нужным показать.
Стратегия 1-я: «Отдадим его профессионалам»
Как это выглядит. Практическим психологам все чаще приходится иметь дело с родителями, исповедующими идею перепоручения всей многосторонней заботы и ухода за ребенком профессионалам. Наиболее распространенный вариант — это, конечно, молодые яппи, «планомерно и разумно» решающие вопрос с родительством, так же как и все остальные вопросы, требующие «грамотного менеджмента». Другой вариант — это материально обеспеченная семья, для которой следование этой стратегии родительства — способ подтверждения ее материального и социального статуса.
По сути, все содержание жизни такого ребенка готово быть оплачено как услуга, которую родители надеются получить «извне». Психолог, к которому обращаются такие родители, выступает для них человеком, который мыслится как еще одна профессиональная единица этого ряда — он должен дополнить со своей стороны этот ряд услуг или подправить некоторые «шероховатости» работы других профессионалов.
Жизнь такой семьи зависит от множества специалистов, обеспечивающих поддержку, а часто — подмену родительству. Понятно, что эти родители — счастливая добыча для всех коммерческих и еще более коммерционализированных некоммерческих институтов нашей социальной системы. Любой сообразительный специалист, в особенности тот, который готов ответить на запрос, главное в котором часто «вы тут как-нибудь без нас, а мы за все заплатим», может получить в свое распоряжение длительный источник дохода.
Рационализируется эта позиция через вполне внятные и разумные аргументы о цивилизованном распределении труда: почему, собственно, не поручить воспитание, выхаживание, нахождение общего языка с ним, мало пока нам понятным, не говоря уже о каком-нибудь лечении и спорте и т.д., специалистам, а не нам, дилетантам-родителям.
На прием к психотерапевту такие семьи часто приходят в сопровождении нянь, «которые лучше все знают», а в школьном возрасте об особенностях своих детей такие родители могут попросить поинтересоваться у психолога их частной школы.
Чем она обусловлена. Есть большой соблазн связать такую стратегию родительства именно с «новыми веяниями». Количество возможностей «опосредовать» контакт и взаимодействие с ребенком неимоверно выросло и разрастается с закреплением новых условий жизни, в особенности в крупных городах. Очевидно, что во многом речь идет о возможностях, отсутствовавших, когда нынешнее поколение родителей было детьми. С другой стороны, именно новыми рыночными условиями жизни может быть объяснена необходимость такого распределения труда между собственно профессиональными обязанностями родителей и родительством. Уровень временных и энергетических затрат любого успешно выживающего в новых «рыночных» условиях профессионала действительно очень высок и, если оба родителя оказались в подобной профессиональной ситуации, такой подход к родительству оказывается как бы единственно возможным. Можно говорить здесь и о возрастающей универсализации ролей мужчины и женщины.
Однако при более широком взгляде видно, что исторически это достаточно устойчивая стратегия как низших слоев (вынужденных прибегать к социальной поддержке в выращивании детей), так и наиболее благополучных слоев на протяжении длительного времени, хотя очевидно, что характер этого опосредования сильно разнится. Нельзя не заметить также, что такая стратегия в известном смысле продолжает и логику советского воспитания, приниципиально антисемейного и стремящегося к максимальному социальному опосредованию детско-родительских отношений.
Чем она может быть опасна. В очень многих случаях стремление получить профессиональную педагогическую, психологическую и просто бытовую поддержку на фоне все еще распространенного у нас враждебного отношения к любой профессиональной помощи семье должно только приветствоваться. Нельзя не заметить, однако, что при тотальном преобладании этого способа решения воспитательных задач проблемой становится именно их очевидная особенность — опосредованность. Отсюда понятно, что основной вопрос здесь — это вопрос непосредственности детско-родительских отношений, личностного контакта, эмоциональной связи.
Причем, как и со всякой другой проблемой, о чем хорошо знают психологи, совладание с возникающими трудностями носит часто как бы аддиктивный характер. Речь о том, что недостаток этой непосредственности родители часто стремятся покрыть… возрастанием опосредующих факторов. Ребенок тоскует, скучает — видимо, не слишком душевная няня должна быть дополнена хорошей; ребенок какой-то подавленный — отправим его в детский клуб; играть что-то не играет, а все больше сидит в углу, поэтому купим ему больше игрушек.
Последствия же очевидны — не просто потеря нормальной родительской осведомленности о бытовых подробностях жизни ребенка, не говоря уже о жизни внутренней, а в целом — эмоционального контакта, который, как понятно, есть основа нормального взаимопонимания и управления ребенком и в раннем детском, и уж тем более в подростковом возрасте.
Отдельная тема такого опосредования детско-родительского взаимодействия — деньги. Часто именно деньги являются осознанным или неосознанным заменителем и компенсатором отсутствующих эмоциональных отношений. Известно, что у много работающих родителей, а в нашей культуре — в особенности матерей, развивается чувство вины за недостаточное или недостаточно ответственное, «душевное» выполнение своих обязанностей. Одно из средств совладания с ним — стратегия оплачивания «недоработанного», также реализующая порочный круг «все большего опосредования».
Любопытно, что часто возникающие как следствие нарушения нормального эмоционального контакта детско-родительские проблемы проявляют себя именно на языке денег. Например, детское воровство часто является неосознанным ответом на такой способ регуляции семейных отношений.
Как справляться с проблемами. Важна конструктивная установка в получении «внешней помощи» — как со стороны родителей, так и со стороны предлагающих подобного рода услуги на рынке. Любой посредник, включающийся в жизнь семьи, должен находится на позиции сотрудничества с родителями, исходя из необходимости детско-родительской связи как базовой, а не вольно или невольно использовать существующие проблемы, получая материальную или психологическую выгоду. Для этого необходимо создание ясных формализованных условий всякого сотрудничества с четкими границами взаимодействия.
Профессиональная работа семейного психолога, например, предполагает, что семья получит в результате такой помощи прежде всего налаженные детско-родительские отношения, хороший уровень эмоционального контакта и способности родителей эффективно управлять ребенком, а не еще одного «хорошего родителя».
Сложность, однако, в том, что трудности, к которым приводит такая стратегия, являются в большинстве случаев не столько результатом ошибочной ориентации родителей, разумность которой можно было бы обсуждать на уровне передачи «экспертных знаний» от психолога к родителю, сколько рационализацией более глубокой психологической проблемы. Речь идет о затрудненности или даже невозможности нормального эмоционального контакта родителей с детьми, страхе такого контакта, отсутствии прочувствованного понимания того, «как это делается», и как следствие — в избегании его. «Большая загруженность» родителей часто — результат эмоциональных проблем, «накопленных», когда нынешние родители сами были детьми, и за нею стоит психологический страх родительства, лежащий тяжелым грузом на ищущих рациональные способы совладания с ним.
Именно поэтому собственно психотерапевтическая (а не консультационная) поддержка семьи предполагает выход на другой уровень работы, главной задачей которой становится создание условий самой возможности эмоционального контакта родителей с детьми и снятие преград, этому препятствующих.
Стратегия 2-я: «Он должен, просто обязан»
Как это выглядит. Чтение в 2 года, обучение английскому языку в 4, мамы, плачущие от того, что сын отстает по скорости чтения в подготовительном классе и что дочь не может назвать все планеты Солнечной системы. Бесконечная гонка по секциям, клубам, репетиторам, курсам. Уже взмахнули финишным флажком, кто не успел, тот опоздал. Жизнь такой семьи, чаще, конечно, матери, подчинена строгому ежедневному распорядку и громадью планов всей выстроенной — иногда на несколько лет вперед — программы достижений. Любая заминка на этом пути может восприниматься как проблема, вызывать тревогу и растерянность родителя.
Психолог здесь обычно нужен для того, чтобы помочь натренировать ребенка получше, убрать «ненужные капризы» и другие препятствия на пути к новой престижной школе, теннисной секции и т.п. Как правило, такая семья жестко ориентирована на социальное одобрение. Детско-родительские взаимоотношения выступают здесь как напряженная система взаимоотношений, в которой одобрение, похвала, радость родителя в существенной степени зависят от того, что сделал и что не сделал ребенок. Здесь, как правило, отсутствуют нормальное для детского времяпровождения бесполезное дуракаваляние, игра с «простыми» соседскими мальчиками, «пустая мечтательность», поскольку здесь они вызывают тревогу. При этом связь родителей с ребенком или по крайней мере с одним из родителей часто интенсивнее, чем обычно, что, случается, ведет к обеднению, а то и к исключению его нормальной связи с ровесниками.
Чем это обусловлено. Этот тип детско-родительских отношений во многом сформирован и усилен временем перестроечных изменений. Очевидно, что ситуация вхождения «в большой мир», от которого были изолированы тогдашние родители в детстве, провоцировала эту волну тревожной родительской активности — он представал как мир не столько новых возможностей, сколько новых пугающих требований. Способ совладания с этим очень напоминал способ совладания с трудностями времен дефицита, когда с невероятными усилиями надо было обеспечить то, чего нет нигде, но «есть у каждого приличного человека». Так возникала соответствующая мифология: «нельзя не рожать в воду», нельзя не обучать танцам и фехтованию в частной школе, нельзя не начать учить языку, а лучше двум, в раннем детстве. Собственная тревога родителей перешла в повышенную активность по поводу собственных детей.
Представляется, что с некоторой стабилизацией социальных условий жизни эта активность стала несколько спадать и перестала носить такой стихийный характер. Однако конкурентные условия существования остаются, и это в существенной степени определяет детско-родительские отношения сегодня.
С другой стороны, родители такого, «стимулирующего», типа были всегда, правда, в советской системе, внушавшей убежденность в «самом счастливом в мире детстве» обеспеченном самим фактом жизни «в советской стране», они были скорее скрытыми оппозиционерами, противостоящими официальной усредненной воспитательной и образовательной системам. Однако и в том, и в другом случае довольно трудно развести эти усилия, направленные на ребенка с… неосознанным стремлением самореализации их родителей.
Чем это может быть опасно. Психологи часто говорят о различии условной и безусловной родительской любви. Очевидно, что родительская роль как минимум двояка по своим функциям. Одна из базовых родительских задач — это безусловное принятие ребенка, способность любить его за простой факт его существования, «за то, что он есть», вторая задача — выступить посредником между ребенком и большим миром, подготовить его к требованиям, с которыми ему предстоит столкнуться в жизни среди людей. Очевидно, что преобладание второй функции (несомненно, важной и полезной самой по себе) над первой проявляется в этой стратегии детско-родительского взаимодействия. Это часто приводит к парадоксальному результату: наращиваемые многолетними усилиями успехи разрушаются при первом личностном кризисе в жизни ребенка, если они не нанизаны на основу этой базовой любви и принятия, если не сформирована самоценность и самопринятие ребенка, способность реалистично воспринимать себя и окружающих, которые как раз существенно страдают в такой системе взаимоотношений.
Родителям же чрезвычайно трудно бывает смириться с крахом надежд, возложенных на детей, поскольку в силу принципиального неосознания границы между собственной личностью и личностью ребенка крах воспринимается ими как их личное поражение.
С психологической точки зрения за укоренением такой стратегии в семье, помимо реального или мнимого «социального давления», стоит проблема психологически переживаемой родителями собственной недо- или нереализованности, компенсатором которой в такой семье назначается ребенок. Иногда за такими стратегиями могут стоять различные «структурные» семейные дисфункции, например — нарушение нормальных супружеских отношений, когда сконцентрированность на успехах ребенка становится средством компенсации этого нарушения, поскольку, например, делает возможным привлечение в иных случаях недоступного для жены мужа к обсуждению, совместному переживанию этой «достойной цели».
Как справляться с проблемами. Основная стратегия здесь на уровне консультативной работы — специальная работа по разведению воспитательных целей действительно смыслово обеспеченных ходом жизни именно этой конкретной семьи и внешних, навязанных, как на уровне «социального давления», так и на уровне собственных психологических проблем родителя. Все диктуемые «извне» ориентиры, правила должны быть оценены в более длительной перспективе, чем сиюминутный престиж или модная тенденция. На терапевтическом уровне это работа с реалистичностью ожиданий от себя и ребенка, нахождения путей преодоления тревоги родителя, обсуждение идей, конструктов и мифов, выступающих отправными во взаимодействии с детьми, восстановление нормального эмоционального контакта с ребенком и способности любить его за то, что он есть, а не за то, кем он обязан быть.
Современные стратегии воспитания. Часть 2
Источник
Детство – это период, когда закладываются фундаментальные качества личности, обеспечивающие психологическую устойчивость, позитивные ориентации людей, жизнеспособность и целеустремленность. Эти качества формируются в условиях выраженной родительской любви, когда семья создает у ребенка потребность быть признанным, способность сопереживать и радоваться другим людям, нести ответственность за себя и других. И от того, какие знания, умения, навыки будут сформированы у детей, какие духовные ценности они усвоят. Какие нравственные качества, разовьют в себе, зависит процесс адаптации их к современной общественной жизни.
Стратегия воспитания и развития одаренной личности ребенка в современных условиях определяется тремя факторами:
— предпосылками (генотип, врожденные особенности);
— условиями (социальным окружением: семья, образовательно-воспитательные учреждения, другие социальные структуры и ситуации, определяющие развитие и бытие личности посредством заинтересованных близких и профессионалов);
— внутренней позицией самого человека, формирующейся в процессе его индивидуального развития.
Стратегия воспитания и развития сегодня определяется последствиями развития общественных отношении в период открытого перехода общества к новым ценностным ориентациям. Современное образование и воспитание нуждается в новой концепции.
Первое. Признание детства, не как подготовительного этапа к взрослой жизни, а как полноценного нормального обязательного периода жизни каждого ребенка и гарантирование со стороны государства условий, при которых это может происходить.
Второе. Реальное признание прав ребенка, проблема, чрезвычайно емкая и сложная. Характеризуется разными аспектами: юридическим, социально-психологическим, социально-педагогическим. Сложности их разрешения сегодня очевидны, но торможение оказывается еще более драматичным по своим последствиям. Особый смысл вэтой связи приобретает педагогическое решение вопроса.
Признание прав ребенка в воспитательной деятельности предполагает новую конструкцию, ориентированную на построение всего процесса воспитания через взаимодействие, через сотрудничество, через доверие и уважение. В такой среде созидательного взаимовлияния взрослый стимулирует самодвижение ребенка, помогает детскому коллективу принять свое решение, дает возможность свободы поиска, свободы экспериментов, свободы решения и совершения ошибок.
Наукой доказано, что нравственный опыт первых лет жизни, взаимоотношения с родителями, атмосфера близкого семейного окружения, годы учебы в школе во многом определяют душевный настрой подростка на будущее.
Профессор МПУ Шнекендорф 3. К., обращает внимание на то, что чувство собственного достоинства, разрушенное и уничтоженное в детстве, не может быть возрождено или создано вновь. Дети и подростки, утратившие веру в себя, в добро и справедливость, в возможность исправиться и стать как все — самые трудные, несчастные и социально-опасные.
В данной работе под воспитанием мы понимаем не формирование наперед заданного идеала, а системы условий, направленную на поддержку подростка на пути преодоления трудностей в процессе его личностного роста. Адаптацию подростка к современной жизни в целом.
Мы говорим о воспитании не послушании, а ответственности, не чувства вины, а высокого самоуважения, не агрессивности, а твердости.
В условиях школы жизнедеятельность подростков связана с созданием в ней соответствующей ²воспитательной атмосферы», которая предполагает:
— уважение инакости другого;
— уважение меньшинства большинством;
— соблюдение прав личности каждого;
— ответственности этой личности перед другой.
Организация изобразительного творчества в организации воспитательного процесса в Детской художественной школе им. В.И.Сурикова одна из интереснейших психологических проблем – это проблема творчества человека.
«Творчество – это деятельность, результатом которой является создание материальных и духовных ценностей. Будучи по своей сущности культурным историческим явлением, творчество имеет психологические аспекты: личностные и процессуальные. Оно предполагает наличие у личности способностей, мотивов, знаний, умений, благодаря которым создается продукт, отличающийся новизной, оригинальностью и уникальностью”1.
Далее основное внимание мы уделим рассмотрению вопроса о роли изобразительного творчества в становлении личности ребенка, а также рассмотрим возможности изобразительного творчества в организации воспитательной работы в ДХШ им. В.И.Сурикова.
Пабло Пикассо писал: “Нас уверяют, что детям надо предоставить свободу, на самом деле их принуждают делать детские рисунки, учат этому, даже научили делать абстрактные детские рисунки. А в действительности, оберегая свободу детей, ограждая их от всякого влияния, детей этим ограничивают, замыкают в собственной манере”
Детский рисунок — это проявление потребности ребенка познать окружающий мир, эстетически его освоить, вместе с тем, и познать самого себя, выразить свои переживания, найти в рисунке средство общения с окружающими. Изобразительное творчество ребенка проходит через два основных этапа: детство и отрочество.
Первый этап — дошкольные годы и период младшего школьника. Второй этап — младший и старший школьник.
Каждый этап, период означает особое представление об окружающей действительности, обладает своими способами выражения в рисунке.
Очевидно, существует какая-то связь между личностью ребенка в этом возрасте и его любовью к рисованию. Очевидно, творческие силы ребенка сосредотачиваются на рисовании не случайно, потому что именно рисование предоставляет ребенку возможность, наиболее, легко выразить то, что им владеет.
Изобразительная деятельность в условиях художественной школы может включать в себя различные содержания и направления педагогических усилий. Анализируя различные программы изобразительного творчества (в частности, опыт Вальдорфских школ, Школы самоопределения г. Москва и др.), мы выделяем три взаимоприкасающихся направлений изобразительного творчества:
1. Организация творческого пространства (обустройство помещения, изостудии как специфически ориентированного на занятия изобразительной деятельность разного рода; организация групп как жизненно-экспозиционного пространства, провоцирующего и фиксирующего изобразительную деятельность);
2. Организация творческого процесса как субъктно-художественного образования — фиксация эстетического отношения к жизни в широком смысле, включая собственно изобразительные способы его реализации, а также вычленение в опытах детской изодеятельности элементов и задатков как таковой;
3. Изобразительная деятельность несет в себе достаточно мощные психотерпевтические возможности и может служить способом освобождения от конфликтов и сильных переживаний; ускорителем психотерапевтического процесса; средством диагностической работы, средством развития внимания и чувствам, усиление ощущения собственной личностной ценности и повышение художественной компетентности.
Всем хорошо известно, как привлекает детей исследование различных материалов, составляющих природу и вещественную среду обитания.
Первичное содержание занятий, его начальный уровень использует именно это свойство ребенка: спонтанный интерес к метаморфозам любых материалов — естественных и рукотворных, и содержание это может вмещать в себя как можно более богатое испытание свойств этих материалов. Скажем, обычная бумага, ее можно рвать, мять, крошить, складывать, резать, склеивать, красить и т.д. Из рваных кусочков бумаги можно составлять красивые, живые, зыбкие изображения, если приклеивать их на лист, как мозаику. Можно делать аппликацию спонтанно крашенных листов, подбирать цвета в естественных и более сложных сочетаниях; ломать и крошить пенопласт, невесомые белые кусочки нанизывать на нитку, и это не просто гирлянда, а фактура, из которой можно сделать восхитительный новогодний интерьер. Все эти процессы углубляют чутье формы, избавляют от линейности изображения, дают возможность самостоятельного поиска вариативности способов обращения с материалами по ходу работы, когда конечный результат еще не известен, так как в разных руках материал ведет себя по-разному, и возможны неожиданности.
Своеобразным упражнением по закреплению знаний о фактуре послужил один из этапов игры — “Кругосветка” — “портрет группы”. Условие выполнения задания: обязательное участие каждого ребенка, ограниченное время, шесть цветов, одна кисть и целостность изображаемого. В ходе выполнения задания участники демонстрировали не только свои знания о фактуре, способах ее исполнения (дети рисовали руками, пошли в ход щепочки, пуговицы, кусочки тряпочек), но и способность работать группой в экстремальной ситуации, слаженность, умение решать групповую проблему (как дети общались при выполнении задания), статусное распределение (выявление неформального лидера). Данные наблюдения за особенностями выполнения задания послужили материалом для дальнейшего педагогического размышления.
Анализируя творческую деятельность в художественной школе, хотелось бы отметить, что деятельность педагогов направлена на внутреннее самовыражение ребенка, а не формирование приемлемого мышления.
Приходится признать, что существующие в настоящее время программы воспитания и развития личности требует пересмотра и корректировки.
Образование нуждается не только в отказе от старых идеологических клише, но и в обращении к общечеловеческим ценностям. Среди общечеловеческих ценностей гуманистическая педагогика всегда выдвигала на первое место права человека на его свободу и соответствующее им воспитание и образование. Документы о правах человека, конвенция о правах ребенка могут и должны быть положены в основу воспитания, ибо в них международное сообщество в определенной степени создало модель личности, воплотившей в себе высокие идеи гуманизма. Молодое поколение должно с малых лет осваивать свои права и обязанности, которые неизменно и органично соединены в социальном пространстве жизни личности. И это должны быть не только права на имя, пол, национальную принадлежность, на игры, учение, труд, но и право на независимость, самостоятельность, собственное достоинство, самоуважение и самоценность.
Самоценность подразумевает партнерскую позицию в отношениях с миром. Самоценность — это то, насколько я считаю себя достойным уважения, внимания и любви окружающих, вне зависимости от тех результатов и успехов, которые я в данный момент демонстрирую. Самоценность (самоуважение) можно сравнить с особым «сосудом» внутри нас, который более или менее «наполнен» или опустошен». В те минуты, когда, у нас все получается, благодаря нашим усилиям удалось какое-то важное и хорошее дело, мы чувствуем огромные силы, желание дарить себя людям и не сомневаться в разумности мира, мы верим в себя и людей.
«Человек, чья самоценность высока, создает вокруг себя атмосферу честности, ответственности, сострадания и любви. Такой человек чувствует себя важным и нужным, он ощущает, что мир стал лучше от того, что он в нем существует. Он доверяет самому себе, он способен в трудную минуту просить помощи у других, однако он уверен, что всегда способен принимать самостоятельные решения и совершать обдуманные поступки. Только ощущая свою собственную высокую ценность, человек способен видеть, принимать и уважать высокую ценность других людей. Человек с высокой самоценностью внушает доверие и надежду»[1].
Понятие самоценности ввела В. Сатир. В нашей жизни бывают моменты, когда мы ощущаем высокую самоценность: одни — чаще, другие — реже. Но бывает и так, что мы чувствуем себя «опустошенными»: никого не хотим видеть, не верим ни во что хорошее и боимся себя. Это состояние низкой самоценности. Для того чтобы спрятать свою низкую самоценность от других мы выстраиваем стенку высокомерия, надеваем маску послушания, покорности или цинизма. Именно эти «защиты» и выдают внутренние проблемы с отношением к самому себе, о низком самоуважении.
В. Сатир пишет: «… мне приходилось встречаться с людьми, у которых постоянно низкая самоценность. Они все время ждут насмешки, обмана, унижения, оскорбления со стороны окружающих людей. В конечном итоге они становятся жертвами. Ожидая угрозы, такие люди именно это и получают. Защищая себя, они прячутся за стеной недоверия…, отделяясь от остальных людей, они становятся апатичными и вялыми, равнодушными как к себе, так и ко всему, что их окружает. Таким людям очень трудно видеть, слышать, понимать других, четко мыслить и принимать самостоятельные решения, поэтому они унижаются перед окружающими, всецело и слепо подчиняясь им, или же грубо и деспотично подавляют других людей.
Таким людям свойствен постоянный страх — неизменный спутник недоверия и одиночества, страх сковывает и ослепляет человека, мешает найти ему новое решение собственных проблем. Вместо этого страх толкает человека на самозащиту. Страх это всегда предвидение чего-то неприятного в будущем.
Человек с низкой самооценкой не только охвачен страхами, но он еще накапливает опыт неуспеха, ошибок, поражений и постепенно начинает чувствоватьсебя полностью опустошенным”
Таким образом, самоценность — это отношение и чувство к себе, представление человека о себе. Самоценность проявляется в поведении каждого из нас, независимо от нашего желания. Самоценность — это способность человека честно, с любовью и по достоинству оценить себя. Если я люблю себя, доверяю себе — я открыт для нового.
Еще в конце 60-х годов западные исследователи пришли к выводу, что причиной кризиса в образовании является именно позиция по отношению к ученику, его место в процессе обучения, взрослого воспитания.
Джон Холт в качестве альтернативы педагогической деятельности по образованию (education), предлагает просто делание чего-то вместе (doing). Он предлагает различать педагога, занимающегося образованием своих подопечных, подтягиванием до заданного уровня, и педагога, помогающего питомцам в их собственной активности по самовоспитанию. Мы занимаем позицию, что воспитателю в большей степени следует быть фасилитатором (человеком облегчающим инициативу и личностное взаимодействие воспитанников), чем собственно инициатором, больше поддерживать, чем оценивать. Часто педагоги обращают внимание на проблемы только тогда, когда они превращаются из психологических в медицинские и правовые. Подростковая преступность, алкоголизм, наркомания, школьный невроз, суицид, ранние половые связи — силами только педагогического коллектива, эти проблемы решены быть не могут. Однако педагоги могут и должны делать гораздо больше для предотвращения всего этого.
Решение данных проблем подразумевает организацию работы по проблемно-ориентированному психологическому просвещению подростков, в ходе которой важно не только сообщить подростку личностно-значимые знания о себе, о психологических феноменах, но и транслируются особые поддерживающие способы отношения к себе и другим, оказывается помощь в (coping) — преодоление трудностей. Мы говорим о профилактической работе, цель которой охватить максимально большее число детей и помочь им в решении своих проблем. Эта работа должна проводиться преподавателем в группах, психологами — в форме групповых психологических тренинговых занятий.
В наиболее общем виде воспитание представляется как целенаправленное влияние на развитие мотивационно-ценностной сферы человека. Зачастую воспитание понималось и понимается как процесс воздействия педагогов на ребенка, в результате которого формируется строго определенный, заранее заданный идеал человека. Сам же ребенок выступает в процессе такого воспитания как его более или менее пассивный объект, материал для формообразующей воспитательной деятельности.
1 Психологический словарь / Под ред. А.В. Петровского, Н.Г. Ярошевского. — М.: Политиздат, 1990, с. 393.
[1] В. Сатир. Как строить себя и свою семью./ Пер с англ. — М., Педагогика. 1992, с. 18.
Источник
