Развитие предречевых вокализаций ребенка активная речь

Что в окружающей младенца среде является са­мими главным для будущего своевременного и успешного речевого развития? Ответ на этот вопрос нужно искать в поведении окружающих близких взрослых и, прежде всего, матери. С первых часов после рожде­ния мать воспринимает своего ребенка не как неразумное беспомощное существо, не как будущую и многообещающую личность, а как уже существующего близкого человека. Мать умеет видеть в своем ребенке то, чего в нем еще объективно нет, и чего никто из окружающих не замечает. Эта великая спо­собность материнской любви обладает настоящей действенной силой. Именно она превращает новоро­жденного младенца в человека.

Сам факт рождения и существования младенца является достаточным, чтобы ему безраздельно доста­лась материнская любовь и забота. Любовь и забота проявляются не только в том, что ребенка вовремя и хорошо кормят, пеленают и укладывают спать, но, прежде всего, в том, что мать обращается к ребенку и общается с ним. Она пытается поймать его блуждаю­щий, рассеянный взгляд, улыбается ему, гладит, берет на руки и, конечно же, разговаривает. Разговаривает, прекрасно осознавая, что новорожденный не понима­ет ее слов. И все же общаться даже с самым малень­ким без слов очень трудно. Мать непрерывно разго­варивает с ребенком — во время кормления, купания, одевания, прогулки: «Сейчас Анечка снимет рубашеч­ку и будет плавать, вот как у нас ножки бегают, давай, давай брызгаться будем, ты моя маленькая, рыбка моя золотая, какие у нас ручки маленькие, вот моя умница, давай теперь будем купаться» и пр.

И вот что важно: эти вроде бы бесполезные ласко­вые разговоры, улыбки, поглаживания (в самом деле, улыбками сыт не будешь, а разговор младенец еще не понимает) оказываются чрезвычайно важными для психического развития и здоровья ребенка. Как по­казывают многочисленные и печальные факты разви­тия детей первого года жизни, отсутствие любви и вни­мания взрослых, улыбок, взглядов и разговоров с мла­денцами ведет к серьезным отставаниям многих сто­рон психики и, прежде всего, к задержке речи.

Первые 2-3 недели эти ласковые обращения взрос­лого остаются безответными, холостыми. Родители с любопытством наблюдают за малышом: что он может?

Но вот в конце 3-й недели появляется внимательный взгляд на взрослого, потом улыбка, а потом и первый ответный звук. Первые тихие и короткие звуки, напо­минающие кряхтение, являются для родителей сигна­лом: ребенку неудобно, не мокрый ли он? Как напря­женно его личико, что с ним? Но повода для беспокой­ства на самом деле нет. Что же он делает? Оказыва­ется, вокализирует.

Что такое предречевые вокализации!

Появлению речи предшествует сложный и длитель­ный этап предречевых вокализаций, своеобразных го­лосовых проявлений младенца. Короткие звуки, появляющиеся первыми, «кхх», «хм», «мм» — это звуки гуканья. Ими сопровождает ребенок самые разнообразные действия: и рассматривание игрушки, и попытку захватить в руки привлекательный предмет, а порой и свое недовольство. Вместе с тем гуканье чаще всего наблюдается у спокойного и бодрого малыша. Отрицательные эмоции в этот период жизни выражаются исключительно бурно. Крик, настойчивый, громкий плач — явления совершенно иного порядка. Кричащий ребенок весь охвачен аффектом, он успокаивается только, когда удовлетворяют важные для него витальные потребности, такие, как потребность в пище, в физическом комфорте, тепле и т.д. Гукающий ребенок обращен в мир, звуки его голоса сопровождают и общение с близкими людьми, и действия с предметами, а также являются выражением его активного и бодрого состояния.

В начале второго месяца жизни младенец уже не безответное молчаливое существо — он активно об­щается со взрослыми. Проходит время, и взрослые с удивлением замечают, как усложняются звуки, произносимые малышом. Наряду с короткими появляются певучие и протяжные вокализации — гуление, кото­рое очень напоминает пение: «аааааа…» тянет ма­лыш на одной ноте. Вслед за одной руладой — другая, и так подолгу, пуская пузыри, вытягивая губы трубоч­кой, временами прислушиваясь к самому себе и вновь и вновь повторяя полюбившийся и запомнившийся звук. Если в одной комнате находятся другие малыши того же возраста, они медленно подключаются, и «пение» становится как бы хоровым.

У гуления все же возможности ограниченные — оно требует от малыша полной сосредоточенности непроизносимых звуках. Увидел, например, привлекательную игрушку, потянулся к ней, а затем откинулся на спину и гулит, гулит, совершенно забыв про нее. То же и в общении — отстранился и «запел». К трем ме­сяцам ребенок научается общаться со взрослыми с помощью звуков. И здесь универсальным средством становится гуканье. И какое оно разнообразное! Порою звуки, произносимые ребенком, трудно различить на слух и уж совсем невозможно воспроизвести. Среди них есть вокализации, напоминающие булькание воды или щебет птиц. А с возрастом они все усложняются и усложняются! Вместе с тем внимательные родители уже заметили, как неравнодушен ребенок именно к тем звукам, которые являются его собственными. Без устали пытаются взрослые издать что-либо похожее, а когда удается — нет меры ликованию и восторгу ма­лыша.

Но вот, когда «щебетание» достигает своего апогея и завораживает загадочностью и непонятностью, появляются совсем ясные и четкие звуки, совершенно человеческие и, как кажется многим, осмысленные — лепетные вокализации. Они состоят из слогов, ритмически повторяющихся, и потому в самом деле удиви­тельно напоминают речь. «Да-да-да-да» или «ба-ба-ба-ба-ба» слышат взрослые, и сами по своей воле приписывают им порой осмысленное значение. С появлением лепета (к 5-6 месяцам) ребенок становится довольно шумным существом. Во-первых, потому что теперь он использует все возможные виды голосовой активности (а с возрастом они усложня­ется и увеличиваются), во-вторых, потому что лепет, как правило, у малыша громкий и отчетливый и вполне успешно используется в разных жизненных обстоятельствах. Стучит пирамидой по столу да еще отчетли­во произносит «на-ти» или просто так, ни с того ни с сего произнесет нечто очень сложное «гай-ка, гай-ка, гай-ка». У каждого малыша появляются свои любимые «слова», их в качестве общения с ним используют взрослые. Наклоняется мать над ребенком с радост­ным обращением: «Ну, что? Как у нас дела? Гай-ка, гай-ка…» Казалось бы, совсем бессмысленный набор фраз. Но младенец в ответ широко улыбается, внимательно смотрит на шевелящиеся губы взрослого, так отчетливо и понятно произносящие знакомые звуки и произносит совсем не без удовольствия то же самое: «гайка, гай-ка». И такие игры повторяются изо дня в день и по многу раз и, как ни странно, не утомляют ни одного из партнеров.

Вокализирующий ребенок не просто становится бо­лее шумным, на самом деле он становится более актив­ным. Есть у него и интересное голосовое средство, существующее как бы для того, чтобы эту активность выразить. Речь идет об эмоциональных возгласах, вскриках. Вскрики — тоже короткие звуки, но в отличие от гукания исключительно насыщенные эмоцио­нально. «А, уу, эа» — громко произносит малыш, и всем ясно — либо бурная радость, восторг, либо недовольство или даже гнев. Однако сами взрослые вряд ли станут использовать вскрики в целях общения, да и в речевом окружении их присутствие неза­метно. Зато понимают ребенка, что называется, с по­луслова.

Как мы видим, за совсем небольшой период, всего за 6-7 месяцев, ребенок от беспомощного плача и крика приходит к тонким и разнообразным голосо­вым проявлениям. Конечно, и плач еще не редок, но не качество плача стремятся оценить взрослые, а ха­рактер предречевой голосовой активности. Именно она является источником сведений о здоровье и на­строении малыша, о его интересах и потребностях. Может быть, это обстоятельство и породило доволь­но распространенное мнение о том, что чем выше го­лосовая активность, тем благоприятнее развитие ма­лыша. На самом деле, так ли уж важно их количество? Много или мало должен вокализировать ребенок?

В литературе есть любопытные данные о том, что предречевая активность есть абсолютно у всех детей, даже у глухих от рождения и у детей с отклонениями в психическом развитии. При этом в случаях отсутствия слуха никогда не появляются лепетные вокализации, а звуки, произносимые детьми с нарушениями центральной нервной системы, всегда однообразны и монотонны. Между тем известно, что в состав вокали­зации входят звуки, являющиеся фонемам и чуть ли не всех существующих в мире языков (Фонема – это звук, который используется в речи и который сущест­венно отличает одну речь от другой.) Однако, овладе­вая речью, ребенок заново и с немалыми трудностя­ми осваивает фонемы родного языка. Эти сведения позволяют скептически отнестись к тому, насколько связана предречевая голосовая активность с последую­щим развитием речи. Многие ученые так и считают: никакой прямой связи между вокализациями и речью нет.

Может быть, предречевая активность является лишь своеобразным аккомпанементом внутриорганических событий, показателем общего физического и психического здоровья малыша? Тогда, возможно, дей­ствительно справедливо утверждение «чем больше, тем лучше». Или же этот этап нужен всего лишь для обработки речевого дыхания, а голосовые предречевые вокализации — это лишь голосовые упражнения. От ответа на этот вопрос зависит немало. В конечном счете все сводится к тому, возможна ли реальная подготовка к речи в этот период, и если да, то в чем кон­кретно она состоит. Не меньшее значение имеет так­же возможность оценить этап предречевых вокализаций прогностически. Можно ли по характеру доречевых голосовых проявлений обнаружить намечающиеся осложнения в будущем речевом развитии и своевременно предотвратить их? Как диагностически оценить развитие малыша на самом раннем этапе его жизни?

Между тем специалисты констатируют, как правило, намечающиеся отставания в речи распознаются достаточно поздно. Сроки появления первого слова имеют большой возрастной диапазон (от года и чуть лине до двух лет), и только примерно к трем годам задержка в речи становится очевидной. Поэтому очень важно внимательное отношение к ее развитию на всех этапах, в том числе и доречевом.

Когда и почему младенцы разговаривают!

Итак, есть ли какая-либо отчетливая связь между вокализациями и речью? Мы уже упоминали о том, что многие лепетные звуки похожи на настоящие сло­ва. Однако на самом деле это не так. Внешнее сходство лепета с речью действительно есть (ритм, инто­нация), но только внешнее. Скорее можно объяснить образование многих слов в речи взрослых людей заимствованиями из лепета. Слова «мама», «баба», «папа» очень похожи у людей, говорящих на самых раз­ных языках, и это взрослые, идя вслед за удобными для ребенка модуляциями, внесли в них речевой смысл. Попробуем произвести наблюдение за характером предречевых вокализаций у детей, находящихся в самых различных условиях воспитания. Эти наблюдения помогут установить, насколько чувствительны голосовые проявления к условиям жизни и каким измене­ниям они подвергаются. Вот перед нами группа детей, воспитывающихся в закрытом детском учреж­дении. Заметим, что Дом ребенка, в котором прово­дились опыты, признан лучшим — в нем дети пре­красно развивались физически и были окружены за­ботой и вниманием взрослых. Первое, что сразу бросается в глаза, — удивительно высокая голосовая активность малышей. Вокализаций так много, что записать голосовые проявления удается лишь с помощью магнитофона. У некоторых детей второго полугодия первого года жизни отмечается до 160(!) вокализаций за полчаса, т.е. эти дети вокализуруют беспрестанно.

Дальнейшие наблюдения за этими детьми позволяют констатировать: в закрытом детском учреждении речь появляется значительно позже установленных сроков. Таким образом, обильные голосовые проявления прямо к речи не ведут.

Заглянем в другую группу этого же Дома ребенка и с удивлением обнаружим, что здесь вокализаций значительно меньше. Экспериментатор спокойно успе­вает вести записи сам, а порой ему просто нечего за­писывать. В отношении же речи, увы, результат тот же. Еще раз подтверждается вывод: количество вока­лизаций — не основной показатель в оценке их зна­чения для речи.

Как объяснить столь значительные различия в голо­совой активности у детей одного и того же возраста? Причем различия, имеющие не индивидуальный, а групповой характер. Оказывается, вокализации чувстви­тельны не только по отношению к основным условиям жизни, но и по отношению к условиям, стихийно складывающимся в группе, где живет ребенок. Обильное вокализирование — это результат «заражения» чужой голосовой активностью, так называемая «эхолалия». Достаточно, чтобы в группе появился хотя бы один, интенсивно вокализирующий, как все остальные де­ти резко учащают свои звуковые модуляции. Интерес­но, что увеличить число вокализаций можно и с помощью магнитофона. Так, например, болгарские ученые предъявляли младенцам для прослушивания за­писанные на магнитофонную ленту различные вокали­зации, типа «да-да», «на-на». В результате младенцы расширили свой голосовой репертуар и стали интен­сивно вокализировать.

Между тем наблюдения за детьми, воспитываю­щимися в яслях, показывают, что в условиях обществен­ного воспитания вокализации не являются столь сход­ными в количестве у детей одной возрастной группы. Здесь весьма ярко проявляются индивидуальные различия: один отличается высокой голосовой актив­ностью, другой«немногословен». То же и у детей, проводящих первый год жизни в семье. Как много удивления вызывает у родителей неизвестно откуда взявшаяся голосовая активность! «Все время разговаривает», — сообщает довольная мать, в то время как родители «молчуна» бьют тревогу. Здоров ли он, есть ли у него слух, почему так мало вокализаций? Много­численны и разнообразны рассказы о том, как и когда вокализирует ребенок. Один сам по себе подпевает часами, другой только коротко хмыкает, третий просыпается ни свет, ни заря только для того, чтобы «поговорить».

Попробуем проследить за развитием вокализаций у детей, которые своевременно овладели речью. Для этого рассмотрим предречевую активность не сум­марно, в целом (много или мало), а в связи с теми кон­кретными ситуациями, в которых они встречаются. Таких ситуаций три. Все здоровые младенцы вокали­зируют, находясь в бодром и активном состоянии, как бы без видимой причины. Ребенка в момент голосовой активности не занимает ни предмет, ни человек. Для этого он и просыпается раньше, и любит полежать подольше в постели. Иногда такие вокализации обнаруживаются в момент окончания предметных действий — ребенок отставляет игрушку, теряет ее из поля зрения, отдыхает от своей неуемной моторной актив­ности.

Второй типичной ситуацией вокализирования явля­ется ситуация действий с предметами. Ребенок тянется к привлекательной игрушке, захватывает ее ручка­ми, ощупывает, тянет в рот, сопровождая свою актив­ность звуками. Или же в это время совершает разно­образные предметные действия, нанизывает кольца на пирамиду, изучает и рассматривает предметы, сту­чит, катает, бросает и т.д.

И, наконец, голосовые проявления обнаруживаются в ходе взаимодействия маленького человека с окружающими взрослыми людьми. На протяжении первого года жизни общение со взрослыми постоянно усложня­ется. Сначала внимательный взгляд ребенка в глаза взрослому, затем собственный призывный возглас, стремление обратить на себя внимание, проявить соб­ственную активность при взаимодействии, стремление ответить взрослому голосом. Общение со взрослым есть и тогда, когда взрослого нет в поле зрения, а ре­бенок голосом пытается установить с ним контакт.

Оказалось, что наблюдение за характером вокали­зирования в трех указанных ситуациях позволило в зна­чительной степени получить ответ на интересующие нас вопросы. Прежде всего, выяснилось, что в каждой из них используются свои наиболее привычные типы голосовых проявлений. Так, например, без видимой причины ребенок чаще всего гулит, взаимодействуя с предметами, — гукает, а в общении — использует абсолютно все, что может. Спонтанные вокализации с возрастом сокращаются и, если этого не происходит, есть все основания для обоснованной тревоги. Так, например, если в конце второго полугодия первого го­да жизни чаще всего ребенок вокализирует, находясь один, не занимаясь ни предметными, ни социальными взаимодействиями, — следует обратиться за помощью к специалисту. Ребенку уже на этом этапе требуется правильная и своевременная коррекция.

Вместе с тем, наличие спонтанного вокализирования на фоне имеющейся голосовой активности в других ситуациях — явление закономерное. Вокализации без видимой причины, как правило, более примитивны (в основном гуканье и гуление). Здесь действительно происходит упражнение малыша в речевом дыхании.

Предметные действия служат прекрасным условием для голосовой активности, но очень часто вокализации в этой ситуации, несмотря на многочисленность, доста­точно однообразны. И тогда создается впечатление внешней благоприятности развития, которой нет на самом деле. Точно решить, насколько благоприятно развитие предречевой активности у ребенка, можно лишь на основании того, чем отличаются его голосовые проявления в ситуации взаимодействия с окружающими людьми.